Бельгия Гент путеводитель по городу, экскурсии | Фландрия
Image 01

Фландрия

Путешествие нарисованное карандашом

Гент

Гент появляется внезапно.

Гент Над окаймляющими шоссе рощами, над примелькавшимися гербами бензиновых компаний «Шеврон» или «Шелл», над чередой реклам и крышами стерильно ухоженных домиков властно возникает грозный силуэт беффруа — вечевой башни.

Она еще очень далеко, еще скрыты маревом ее суровые очертания, еще трудно угадать ее размеры, но ее присутствие в банальном пейзаже заставляет чувствовать приближение иного мира, свободного от сиюминутной пустяковой суеты. Точно копье часового, охраняет беффруа этот «иной мир», насыщенный эхом минувшего. Разумеется, гентский старожил, возвращающийся домой после недолгой отлучки, видит в беффруа лишь знак близости к дому, маяк обыденности; люди спешат домой или к неоновым вывескам «синэ», равнодушно минуя молчаливые громады башен и графского замка. Но у того, кто приезжает в Гент, чтобы встретиться со старой его культурой, невольно возникает волнение при первом появлении дозорной башни — стража и ока города, символа его свободы и вечной тревоги за нее. Сколько раз колокола беффруа возвещали о бедах и радостях, сколько раз бил там тревогу набат, сколько крови лилось по улицам, сколько мертвых тел уносили Лис и Шельда и каналы, что рассекают город.

Старый город обступает путника неожиданно, сразу. Еще несколько минут назад была просто Бельгия, обычный фламандский пейзаж. Потом появилась дозорная башня, мелькнуло несколько окраинных улочек, и вот торжественное молчание древних камней окружило вас со всех сторон. Уже не на горизонте, а в небе, в пьянящей высоте плывет острый шпиль беффруа, чтобы увидеть его, надо закинуть голову, смотреть прямо вверх, и тогда начинает казаться, что облака неподвижны, а золоченый дракон, выкованный шесть столетий назад и ставший флюгером беффруа, летит им навстречу. И нет нужды идти в поисках новых впечатлений, достаточно одного движения взгляда, и они сами уже теснятся вокруг. Тут же рядом за остроконечной беффруа — четырехугольная башня собора св. Бавона, название которого напоминает о близкой встрече с «Гентским алтарем» великого ван Эйка, и аркады ратуши, а чуть поодаль, ближе к набережной Лиса, тяжелый силуэт старейшей церкви св. Николаса.

Гент церковь Святого Николая В густую смесь уличных ароматов вплетается пронзительный, холодный и терпкий запах гентских каналов и рек, с незапамятных времен отравленных сточными водами текстильных мастерских. А вода здесь повсюду в Генте сливаются Лис и Шельда (возможно, что и само ‘озвание города происходит от латинского слова (ганда —слияние), в нем множество каналов, он стоит на двадцати трех островах и более шестидесяти мостов соединяют их между собою. Мутная, с жирным блеском вода источает запах, который только жители Гента, безмятежно гуляющие по набережным, способны не замечать. Этот гнилостный дух несет в себе некоторый оттенок вечности, им дышали гентские сукноделы много столетии подряд, им отравлялись многие поколения рабочих, в этом холодном чаду рождался тяжкий, непрощающий гнев бедняков.

В нескольких десятках шагов от беффруа узкий, извилистый Лис открывается взгляду. Здесь, на маленьком мосту, соединяющем набережную Трав с набережной Зерна, где впереди видны башни св. Николаса, и беффруа, и св. Бавона, где рядом прямо из воды подымаются обросшие травой и тиной устои церкви св. Михаила, где за темным многоцветьем гильдейских домов виднеется угловатая громада Замка, можно и впрямь почувствовать себя в сердце Гента, а стало быть, и в сердце Старой Фландрии.

Вне времени и словно вне истории—только тусклая вода Лиса. И цветы, что с незапамятной поры были славой Гента и принесли ему имя «Города цветов».

На железных перилах, ограждающих набережную на всем ее протяжении, подвешены ящики с землей, в которых до поздней осени цветут яркие цветы всех оттенков и пород. Цветы эти так досмотрены, так аккуратно политы и ухожены, так заботливо взрыхлена земля, как бывает только на балконах влюбленных в свое дело садоводов. Парящие над землей душистые клумбы тянутся пестрым бордюров над рекой, легкий их аромат словно сдерживает тяжелые запахи, подымающиеся от воды, а яркие и простые их краски подчеркивают благородную сумрачность древних домов.

Середина XVI века, конец XVII, самое начало XVIII! Но время объединило своими дымчатыми оттенками череду гильдейских домов. Издали они кажутся одним куском уже выцветшей каменной парчи, отливающей то темным золотом, то сталью, то серебряной чернью под бледным фламандским небом, их отражения чуть вздрагивают в мутной спокойной воде.

Тончайший филигранный рисунок каждой детали, каждого завитка на фасаде, каждого цветка и перил сочетается с ощущением литого, нерасторжимого единства, как бывает на холстах мастеров нидерландского возрождения. Но и каждый дом здесь достоин восхищения.

Нужны, наверное, не минуты, а долгие часы сосредоточенного и спокойного созерцания, чтобы оценить ювелирную отделку фасада знаменитого Дома корпорации лодочников. Пепельно-желтоватый со светло-серой крышей и высокими трубами темного кирпича, он кажется вычеканенным, как небывалых размеров украшение. Рисунок этажей чем выше, тем становится все более изысканным и завершается причудливой и запутанной орнаментикой на фронтоне. Рядом другой дом, с фасадом еще готических очертаний, но с пышными барочными украшениями на графитно-серой стене — Дом весовщиков зерна, за ним дом-карлик — в один этаж и одно окно, но тоже с крохотным уступчатым готическим фронтоном. А дальше — навсегда пропитанный пылью, словно ослепший от времени фасад склада, построенного без малого восемьсот лет назад. Даже привыкшие к старине жители Гента с почтением говорят об этом здании, построенном около 1200 года при Балдуине IX, племяннике Филиппа Эльзасского, в годы, когда и сам замок был совсем новым, только что законченным сооружением.

Редчайший во Фландрии памятник романского зодчества — от той эпохи ведь почти не сохранилось жилых домов или иных бытовых строений,—он кажется старцем среди старцев, от него веет чем-то не просто древним, но варварским, примитивным, язычески простым: глухие, толстые, как в крепости, стены, округлые, на бойницы похожие окна, прямоугольные уступы фронтона, гладкий камень, не знающий украшений, кроме узоров, нанесенных дождем или ветром.

Здесь ощутим подлинный возраст Гента, истоки его судьбы, его истории. Здесь обретает плоть старинное понятие, сохранившееся в латинских хрониках, которым обозначили первые фландрские города: «emporïa» (склады) или «portus» (пристань).

Гентский замок ➼

Comments are closed.